O выставке
Первая, и пока единственная, персональная выставка этого самобытного художника в Волгограде состоялась в 1992 году. С тех пор Петр Зверховский принял участие более чем в пятидесяти выставках у нас в стране и за рубежом. Его творчество стало известно и любимо многими знатокам и ценителям изобразительного искусства в Москве, Петербурге, Киеве, но волгоградцы практически не видели его работ эти двадцать с лишним лет.
Нынешняя персональная выставка приурочена к семидесятилетию художника. Несмотря на юбилейный повод, экспозиция не является, как принято, ретроспективной. Она включает только произведения последних лет, причем — преимущественно живописных. За её пределами остался огромный пласт акварельных работ, требующих отдельного пространства и отдельного разговора. Акварелью Петр Зверховский увлекся в конце девяностых годов в Италии, откуда привез более ста акварелей. Художник был очарован этой техникой, обладающей, по его собственному признанию, особой «духовностью». Он погрузился в ее проблематику, влюбился в ее легкость, светоносность, прозрачность страстно и нежно… Но сегодня — речь о живописных работах, которые составляют основу выставки.
Последние годы художник много и увлеченно работал в таком жанре как пейзаж, которым не занимался 19 лет. Пейзаж имеет свою специфику, пластические особенности, свою эмоциональную палитру. Именно с работой над пейзажем художник связывает раскованность и свободу в трактовках поверхности, новые фактуры и приемы обобщений. В его пейзажах чаще всего звучат иноземные мотивы, причем не столько увиденные в реальности, сколь сочиненные, в которых переплелись и средневековая Русь, и Утрилло, и Дерен, и раннее Возрождение. Он не пренебрегает пленэрной практикой, стараясь поработать на натуре при любой выдавшейся возможности, но и натурные сессии воплощаются на холсте сквозь призму собственных раздумий и предыдущих впечатлений. Зверховский ведет диалоги со своими собратьями по цеху, зачастую так и называя свои работы: «По мотивам Брака», «В честь Дюфи» и. т. д.
Свои взаимоотношения с наследием прошлого он очень точно сформулировал в записках о Сезанне: «К художнику нельзя идти как к устоявшемуся бренду в общем хоре словословия, а как приходят в храм — с собственной молитвой, в надежде прикоснуться к некой духовной субстанции, дающей творческое озарение».
Кажется, в каждой работе Зверховского звучит его собственная молитва, обращенная к миру — будь то пейзаж, натюрморт или портрет к которому все чаще он обращается. Так же как и в пейзаже, это не столько портрет конкретного человека — это портреты-образы, столь же идеалистичные, возвышенные вневременные, как и все его творчество. И, конечно, натюрморт — один из излюбленных жанров художника, в котором появилась в последнее время эпичность, концентрированная энергия, большая свобода и сила.
Зверховский вновь возвращается к неопримитивистским сюжетным композициям, которые в сочетании с европейской изысканностью, живописным артистизмом и благородством отмечены особым, пронзительным ретро-очарованием. Меняется с годами палитра, рельеф кладки, плотность ее, но при этом поверхность, которой Зверховский всегда придавал огромное значение, как и прежде остается тающей, почти пастельной, лишенной тяжести масляной краски.
Его работы можно рассматривать бесконечно долго, ибо каждый фрагмент в них самодостаточен выразителен и убедителен. Он создает новую жизнь — живописный факт, который, по словам Брака, и есть цель картины. Однажды, анализируя работу студента, учитель Зверховского Г. А. Савинов сделал замечание: «не ясна судьба красного»… Судьба каждого живописного фрагмента должна быть ясна создателю. Художник строит свой космос внутри холста, где захватывающим сюжетом для посвященных становится сама структура картины. Он колдует над неожиданным сопряжением одного цвета с другим, над драматургией их взаимоотношений на плоскости, над развитием их судеб в картине. Он ответственен перед миром, давая им право на жизнь..
В творчестве Петра Зверховского удивительным образом сплелись феноменальная фантазия и дисциплина, опора на фигуративную основу и пластическая свобода, почти математическая выверенность задачи и свободный полет. А еще — чистота, тепло, гармония, нежность, все то, что все больше уходит из нашей жизни. Зверховский остается живым и теплым в своем поиске утраченных основ.
Картинки с выставки
